Верещагин Василий Васильевич

Крайне упорный и самолюбивый, он вставал в три-четыре часа утра и ложился в полночь, учился так, чтобы не уступать своего первенства в классе, и по всем предметам получал самые высокие баллы. Уже тогда он выделялся своей гордой неуступчивостью и храбростью.
Здесь же, в Морском корпусе, будущего офицера неожиданно потянуло к искусству. Началось все с обычных уроков рисования. В старших классах он уже посещал Рисовальную школу петербургского Общества поощрения художников. Здесь он настолько серьезно увлекся живописью, что ради своих воскресных занятий отказался от почетного для кадета кругосветного плаванья. К концу обучения в корпусе он уже твердо решил, что станет художником. Весной 1860 г. он навсегда распростился с морскою карьерой и осенью того же года, несмотря на категорический отказ родителей помогать ему, поступил в Академию художеств.
В Академии он тем не менее пробыл недолго. Рутинная мертвечина преподавания и схоластика античных тем очень быстро наскучили ему, и в 1863 г. он отправился в кавказское путешествие. Ему захотелось на волю, посмотреть, увидеть собственными глазами незнакомые, дикие и еще малоизведанные края. На Кавказе он прожил больше года, путешествуя свободным художником, делая зарисовки и с любопытством наблюдая местные нравы. Ногайские степи, калмыцкие кочевья, грузинские и армянские селенья — что только не прошло за это время перед его пытливым взором!
Возвратившись в Петербург, он направляется в Париж, чтобы продолжить художественное образование. Там он сходится с известным академистом Жеромом и попадает во французскую Академию художеств. И опять ему не сидится на месте. Усердно отработав зиму в мастерской у Жерома, он каждый теплый сезон уезжает в долгие путешествия.
Тяга к странствиям и живой, неприкрашенной жизни вынудила его в конце концов через три года оставить Парижскую академию. Он вернулся в Россию и напросился в художники к генералу К.П. Кауфману, назначенному генерал-губернатором и командующим войсками Туркестанского военного округа. Это новое долгое путешествие, которое предпринял 24-летний Верещагин, было полно самых разнообразных опасностей.
Однако самое серьезное испытание ждало Верещагина в войсках Кауфмана.
…Это произошло в Самарканде, когда крепость, в которой укрылось около шестисот русских солдат, окружило ханское войско численностью в пятьдесят пять тысяч человек. Силы были настолько неравны, что результат сражения был, казалось, предрешен.
По многу раз фанатичные азиаты бросались на ворота и в проломы крепостной стены. Тысячи и тысячи воинов раз за разом штурмовали осажденную крепость. А русским неоткуда было ждать подкрепления. Уже в первые два дня гарнизон потерял около ста пятидесяти человек. Верещагин дрался вместе со всеми. Казалось, он не ведает страха и всегда оказывается в самых опасных и рискованных местах. Одна пуля попала ему в ружье, другая — в шляпу, кем-то брошенный камень поранил ногу. Это был, наверное, единственный в своем роде художник-солдат.
Осажденные выстояли! Верещагин получил Георгиевский крест «За блистательное мужество и храбрость».
Итогом пребывания в Средней Азии стала персональная выставка в Петербурге.
Устроив выставку в Петербурге и поразив северных жителей экзотикой далекого юга, Верещагин снова рвется под палящие лучи туркестанского солнца. Кажется, он уже навсегда отравлен бациллой странствий, и для нормального, здорового существования ему обязательно нужны — простор, горячий ветер пустыни, новые впечатления, постоянное ощущение опасности и риска.
Он бродит по диким местам, заглядывает в самые дальние и потаенные уголки и ищет на свою голову приключений. На этот раз его экзотическую фигуру с этюдником можно было встретить на границе с Китаем. Он ночевал прямо в степи на земле, делал зарисовки в зинданах (азиатских тюрьмах), охотился, а к кумирням, в которых он отдыхал, подходили и рычали голодные хищники. Вероятно, он чувствовал себя самым счастливым и свободным человеком на свете…
Вернувшись из путешествия, он вновь уехал из России и осел в Мюнхене. Там, вдали от недреманного ока царской цензуры, Верещагин осмыслил свои туркестанские впечатления и за три года создал громадную коллекцию картин. Это были теперь всем известные — «Двери Тамерлана», «Продажа ребенка-невольника» и большая серия картин «Варвары», которую сам художник называл «героической поэмой». В «Варварах» Верещагин, словно предвосхищая возникновение кинематографа, попытался оторваться от статики отдельной картины и показал развитие событий, шаг за шагом, во времени. Зритель имел возможность как бы покадрово проследить весь ход операции — от ее начала и до трагического завершения. Верещагину настолько полюбился этот метод — серийного написания, — что впоследствии он часто писал именно так.
Он нанял в пригороде Мюнхена мастерскую с навесом, позволявшую ему писать натурщика, постоянно освещенного солнцем. Именно поэтому все его большие картины, выполненные в мастерской, производят впечатление писанных с натуры, так реально в них передано ощущение жаркого азиатского солнца.
Вообще же принцип документальной точности был для него главным. Он всегда рвался в самое пекло событий, чтобы самому перечувствовать и пережить все то, что чувствуют и переживают его герои. Он полагал, что правда жизни и сила искусства заключаются в максимально точном изображении видимого, и поэтому его картины кажутся как бы застывшими кадрами документальной хроники. Это действительно своего рода документальное кино XIX столетия, в котором все точно и достоверно, даже метка на халате узбека.
При жизни Верещагина его картины пользовались огромным успехом. Художник любил и умел устраивать свои персональные выставки, тратя на это значительные средства. Он специально декорировал залы бордовым бархатом, умело освещал картины, раскладывал рядом с ними коллекции экзотических восточных предметов и приглашал музыкантов играть перед своими картинами. Поэтому для зрителей, где бы ни проходили выставки художника — в Лондоне или Вене, в Петербурге или Мюнхене, они всегда были значительными событиями, собиравшими массу народа.
Исчерпав туркестанскую тему, Верещагин замыслил новое большое путешествие. На сей раз путь его лежал в далекую и загадочную Индию. И снова, как и всякий раз, он не сидел туристом в роскошной гостинице, а лазил, ездил, ходил и с дотошностью ученого изучал каждый кусочек и явление в незнакомой стране. За два года пребывания в Индии он на поезде, пароходе, лошади, пони и быках, даже слонах преодолел тысячи километров. Ему приходилось тонуть, задыхаться от тропической жары, отбиваться от диких хищников, жестоко страдать от тропической лихорадки.
Впечатления от этой поездки отразились во множестве этюдов и картин, с документальной точностью рисующих быт, нравы, архитектуру и историю Индии. Все, что видел художник в этой стране, все, чем восхищался и что привлекало его внимание — проходит и перед глазами изумленного зрителя. Знаменитый мавзолей Тадж-Махал, перевозка соли на яках, ледники, индуистские храмы, мечети, процессия слонов — все это зафиксировано благодаря невероятной дотошности, работоспособности и любознательности Верещагина.
Для удобства работы над большими полотнами художник соорудил под Парижем огромную мастерскую. Она состояла из двух помещений: зимнего, длиною в 25 метров, и круглого летнего, вращавшегося по рельсам, чтобы как можно дольше в течение дня удерживать нужное художнику солнечное освещение. Верещагин уже начал осуществлять задуманную им серию больших картин индийского цикла, когда до него дошла тревожная весть о начале русско-турецкой кампании. И, разумеется, автор знаменитого «Апофеоза войны» не мог усидеть на месте.
В апреле 1877 г. он выехал в действующую армию, где был причислен к составу адъютантов главнокомандующего, без права на казенное содержание, что давало ему свободу и независимость. Эта чрезвычайно популярная в те годы освободительная война славянских народов на Балканах стала, пожалуй, главным подвигом Верещагина. С изумляющей смелостью он рвется в самые горячие точки войны, чтобы, словно военный корреспондент, фиксировать ее настоящую правду.
Едва прибыв в армию, он помчался на берег Дуная, где турки обстреливали румынские суда, чтобы вблизи наблюдать разрывы снарядов. Но ему не терпелось самому участвовать в настоящем «деле». На борту миноноски «Шутка» он отправляется минировать фарватер Дуная. Турки обстреливали миноноску. Верещагина ранили в бою в бедро, но он продолжал перестрелку с турками. Наконец миноноска выкарабкалась из боя, а отважного художника положили в бухарестский госпиталь, где скоро выяснилось, что злосчастная пуля занесла в рану частицы одежды и началось нагноение. Положение было настолько серьезным, что он уже написал завещание. В конце концов, когда едва уже не началась гангрена, врачи решились на операцию, и ослабевший художник пошел на поправку.
Выписавшись, он снова «полетел» туда, где было опасно. С невероятной дотошностью он шел дорогами войны, вглядываясь в лица осиротевших детей, зарезанных и убитых женщин, измученных и израненных солдат. Вместе с генералом Скобелевым он переходил зимой через Балканы, хладнокровно делал зарисовки во время жестоких боев и заносил в свой походный альбом десятки изуродованных трупов богатырей-гвардейцев.
Итогом его наблюдений и сложного военного опыта стали знаменитые картины, теперь известные каждому. Вот его хрестоматийный «Скобелев под Шипкой». Храбрый мужественный генерал, ставший другом художника, объезжает нескончаемые шеренги солдат. Летят в воздух солдатские шапки, слышны крики «ура!», всех окрыляет радость победы, а здесь — перед зрителем раскинулись в немыслимых позах замерзшие трупы солдат, павших недавно в бою.
Знаменитая «Панихида»… Под низким хмурым небом полковой священник отпевает сотни молодых солдат, трупы которых заполонили собою целое поле. Вот она — оборотная сторона победной войны. На таком вот поле и сам художник разыскивал тело своего погибшего храброго брата… Эту серию антивоенных картин, которая вызвала нескрываемое раздражение в России, художник с большим успехом провез по всей Европе.
После окончания балканской серии Верещагин еще раз побывал в Индии, а затем в Палестине. Теперь он замыслил создать «Трилогию казней» и цикл картин на евангельские сюжеты. Увы, ни в живописном, ни в философском смысле большая часть этих картин не представляет большого интереса.
Насытив на какое-то время свою жажду зарубежных впечатлений и стосковавшись по России, Верещагин в 1887-1888 гг. совершает поездки по провинциальным российским городам. Теперь вместо экзотических пальм и буддийских храмов перед его глазами мелькают простые серые избы, церкви и русская сказочная старина, а на его этюдах пестрят древние иконостасы и темные интерьеры красивых северных церквей.
Создав всю эту красоту, художник вместе с «Трилогией казней» и палестинскими этюдами везет — сначала в Париж, а затем и в заокеанский далекий Нью-Йорк. Здесь он, чтобы создать особую атмосферу праздника и искусства, приглашает на выставку молоденькую талантливую пианистку — Лидию Васильевну Андреевскую, которая становится вскоре его второй женой. С первой, немкой по происхождению, он незадолго до того разошелся.
После очень успешной выставки в Нью-Йорке, которая затем в течение трех лет путешествовала по крупнейшим городам Америки, Верещагин планирует начать работу над новой большой серией, посвященной Отечественной войне 1812 года, и с этой целью возвратиться в Россию и поселиться с семьей под Москвой. Он продает свою роскошную французскую мастерскую и строит себе новую, под Москвой.
Отныне его новый адрес: «Москва. За Серпуховской заставой. Деревня Нижние Котлы». Место это было очень глухое и удаленное, но в его выборе сказался весь характер художника. Очень независимому Верещагину крайне не хотелось, чтобы его беспокоили, и он специально выбрал себе глухую окраину. На высоком берегу Москвы-реки он возвел себе хоромы из могучей сибирской лиственницы.
Именно здесь в громадном, просторном помещении своей зимней мастерской, где полы были застланы великолепными персидскими и индийскими коврами, а на стенах висело экзотическое холодное и огнестрельное оружие, Верещагин трудился над своей знаменитой серией, куда вошло двадцать полотен.
Почти вся история наполеоновского нашествия, начиная с Бородинского сражения и кончая позорным бегством французов из России, с эпическим размахом была отражена в этом монументальном цикле. Вот Наполеон, скрестив руки, всматривается в незнакомое Бородинское поле, а вот он же в Кремле глядит на пылающую Москву. Французские лошади в Успенском соборе, бородатые партизаны в красивом зимнем лесу.
С этими патриотическими работами Верещагин, бывший сам талантливым организатором, объездил полмира. Петербург, Варшава, Рига, Вильно, Гельсингфорс, Париж, Берлин, Дрезден, Вена, Прага, Будапешт, Копенгаген, Лейпциг, Христиания и позже — Америка. И везде на выставки художника ломились, их посещало огромное количество зрителей. Однажды в Вене толпа разбила все стекла, выломала двери, хлынула в помещение, и администрация дома перепугалась, как бы не провалился пол выставочного зала.
В конце 1900 г. Верещагин съездил на Филиппины — увидеть окончание испано-американской войны (по ее впечатлениям была написана серия об американском военном госпитале), и снова, во второй раз, отправился с большой выставкой в США.
Уже будучи в Америке, Верещагин задумал написать еще одну большую картину, изображавшую взятие американцами Сен-Жуанских высот. С этой целью он специально ездил на Кубу, встречался с будущим президентом Америки Теодором Рузвельтом, возглавлявшим штурм этих высот, и делал массу всяческих крупных затрат. Картина очень понравилась американскому зрителю. Ее вместе с другими полотнами предложил выкупить у художника один американский антрепренер с условием, что он выплатит их стоимость только после того, как провезет их и покажет по всей Америке.
Художник доверился ловкому менеджеру и отдал ему все картины, не заключив договора, после чего тот скрылся от Верещагина, не заплатив ему ни копейки. Это дикое происшествие привело Верещагина к финансовой катастрофе. Чтобы организовать свои персональные выставки за океаном, съездить на Филиппины, а затем и на Кубу, художник потратил огромные средства, и теперь часть картин, потребовавших больших вложений, была украдена. От отчаяния художник заболел даже нервным расстройством.
Спасла положение покупка императорским двором всей серии картин об Отечественной войне 1812 года за 100 тысяч рублей.
Последней экзотической поездкой Верещагина стало путешествие 1903 года в Японию, в страну, которая давно его влекла и интересовала. Островное трудолюбивое государство очень понравилось Верещагину, и он вывез оттуда массу симпатичных и редких предметов: старинный фарфор, бронзу, фигурки из слоновой кости и орехового дерева, зонтики, веера и нарядные, расшитые шелком кимоно.
Правда, остаться подольше в Японии Верещагину помешала нескрываемая подготовка к войне, которая очень беспокоила художника. В конце ноября 1903 г. он вернулся в Россию, а уже в феврале 1904 г. отправился на русско-японскую войну. Расставание с семьей (жена и трое детей) было довольно тяжелым. Несмотря на солидный возраст художника: ему уже шел шестьдесят второй год, родные понимали, что остановить его невозможно.
В марте Верещагин встретился в Порт-Артуре со своим старым знакомцем адмиралом С.О. Макаровым и развил неутомимую кипучую деятельность: осматривал русские суда, участвовал в небольших операциях и, как всегда, без конца рисовал. 31 марта он вместе с Макаровым отправился на броненосце «Петропавловск» к месту недавней гибели миноносца «Страшный» в надежде подобрать оставшихся в живых моряков. Адмирал уговаривал Верещагина остаться, но тот, как всегда, отказался.
Выйдя в открытое море, «Петропавловск» начал перестрелку с противником. В 9 часов 43 минуты он напоролся на поставленные японцами мины. Последовал страшный взрыв, а вслед за ним и другие — это один за другим взрывались торпедный погреб, склад снарядов и паровые котлы броненосца. В течение полутора минут гигантская махина военного корабля скрылась под водой, унося с собой более шестисот человек, среди которых были адмирал Макаров и Верещагин.
Последним, кто видел художника на борту, был чудом спасшийся капитан, который передал, что всего за несколько минут до взрыва тот что-то спешно рисовал в блокноте. Как настоящий солдат, Верещагин героически погиб на боевом посту…

ТЕМЫ И СЕРИИ

— Кавказ
— Туркестанская серия
— Серия «Варвары»
— Образы Индии
— Балканская серия
— Палестина
— Русский Север
— Наполеон. 1812 год
— «Госпитальная» серия
— Япония

МУЗЕИ

ГТГ, Москва
Гос. Русский музей, Санкт-Петербург
Киевский гос. музей русского искусства
Гос. Исторический музей, Москва
Николаевский худ. музей
Гос. музей Республики Татарстан, Казань
Гос. центр. музей муз-й культуры им. М.И.Глинки, Москва
Иркутский худ. музей
Калужский обл. худ. музей
Кировский худ. музей им.Васнецовых
Костромской гос. объединенный худ. музей
Московский центр ис-в
Нац. галерея Армении, Ереван
Нижегородский гос. худ. музей
Нижнетагильский худ. музей из-х ис-тв
Омский обл. музей изобр. искусств
Рыбинский ист.-худ. музей-зап-к
Саратовский худ. музей
Севастопольский худ. музей
Северо-Осетинский респ. худ. музей, Владикавказ
Серпуховский худ.-ист. музей
Томский обл. худ. музей
Частное собрание
Ярославский худ. музей

Крупнейший художник-баталист Василий Васильевич Верещагин родился 26 октября 1842 года в Череповце в семье помещика. Когда мальчику исполнилось восемь лет, родители отдали его в Малолетний кадетский корпус, по окончании которого в 1853 году он переводится в Петербургский морской кадетский корпус. Здесь увлекается рисованием и посвящает ему все свободное от занятий время. В 1858 году Верещагин начал посещать рисовальную школу петербургского Общества поощрения художеств. О его способностях с одобрением отзывались преподаватели, и сам он мечтал стать художником.

В 1860 году, блестяще окончив корпус, Верещагин, вопреки воле родителей, подал в отставку и поступил в Академию художеств. Возмущенный поступком сына, отец отказал ему в материальной помощи. Начались трудные годы жизни. Верещагин упорно занимался живописью, однако академическая система обучения с ее нормативностью и традиционностью тяготила художника. Протест молодого живописца выразился в том, что он уничтожил одну из своих картин — “Избиение женихов Пенелопы возвратившимся Улиссом”. В 1863 году он оставил Академию и уехал на Кавказ, чтобы “на свободе и просторе на интересных предметах учиться”. Его первыми самостоятельными работами были многочисленные рисунки с изображением народных типов, бытовых сцен и пейзажей Кавказа.

В 1866 году, живя на берегу Шексны в селе Любец, Верещагин мог видеть тяжелый труд бурлаков. Он задумал создать большую картину, в которой хотел показать безысходную долю бедного люда в царской России. Верещагин выполнил эскиз картины, написал несколько этюдов, но закончить работу не удалось.

В 1867 году по приглашению генерал-губернатора Кауфмана он уехал в Туркестан, где в то время происходили военные столкновения. “Поехал потому, что хотел узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал…”, — писал художник. Верещагин не только свидетель войны, но и ее непосредственный участник. В 1868 году в составе русского гарнизона он оборонял Самаркандскую крепость от войск бухарского эмира и был награжден за храбрость и мужество Георгиевским крестом. В 1869 — 1870 годах Верещагин вновь предпринимает поездку в Туркестан: знакомится с этой своеобразной страной, изучает нравы и обычаи феодального Востока; в результате создает большую серию картин о Средней Азии. Художник свободно владеет кистью, и звучные, насыщенные краски передают знойное южное небо, весеннюю зеленую степь, прохладу горных вершин, покрытых снегом, сложнейшую орнаментацию древних построек Самарканда…

Центральное место в этой серии занимают батальные полотна, именно они имели большой успех и в России и за рубежом, определив основное направление творчества Верещагина. Уже в самых ранних полотнах художник выступил с протестом против захватнических войн, с обличением тех, по чьей вине гибли люди. Антимилитаристский характер произведений — результат глубоких раздумий и жизненных наблюдений Верещагина, который внес в батальную живопись смелую суровую правду, какой до него в этом жанре не знало русское искусство. Героями своих картин он сделал солдат, простых русских людей. “Солдаты Верещагина, — писал В. В. Стасов, — это все тот же народ, только… носящий мундир и ружье”.

В картине “У крепостной стены. Пусть войдут” (1871) в напряжении ожидают боя русские солдаты. Суровы их лица, в позах твердая решимость. В картине “Вошли” — то же место в крепости, но после боя. Ряд батальных полотен объединен в серию, где художник развивает мысль о жестокости феодальных владык, дикости порядков, о героизме и мужестве русских солдат: “Высматривают” (1873), “Нападают врасплох” (1871), “Представляют трофеи” (1872), “Торжествуют” (1872) и “Апофеоз войны” (1871 — 1872). “Я не знаю, — писал И. Н. Крамской о Верещагине, — есть ли в настоящее время художник ему равный не только у нас, но и за границей…”

Смелые обличительные картины вызвали враждебное отношение к художнику реакционных кругов России, которые обвиняли его в клевете на русское воинство. Тяжело переживая несправедливые обвинения, Верещагин сжег три картины: “Забытый”, “Окружили — преследуют” и “Вошли”.

Произведения Верещагина запрещали выставлять и воспроизводить в книгах, газетах и журналах. В течение тридцати лет царское правительство не приобрело ни одной картины ставшего всемирно известным художника. Только П. М. Третьяков купил большую часть туркестанских работ.

В 1874 — 1876, 1882 — 1883 годах Верещагин совершил две поездки в Индию для изучения жизни, природы и быта страны. Во время путешествий ему пришлось терпеть лишения, подвергаться смертельной опасности: на снеговых вершинах Гималаев он едва не замерз; в условиях изнуряющей тропической жары заболел лихорадкой. Результатом наблюдений явилось более ста пятидесяти этюдов, изображающих величие белокаменной индийской архитектуры, синеву южного неба, яркие национальные одежды индусов. К числу лучших этюдов относятся: “Буддийский храм в Дарджилинге” (1874 — 1875), “Ледник на дороге из Кашмира в Ладак” (1875), “Мавзолей Тадж-Махал” (1874 — 1876).

Ряд картин Верещагин решил посвятить истории захвата Индии англичанами. У него возник замысел создания большой живописной поэмы, которая должна была рассказать об исторической судьбе Индии, о превращении могущественной независимой страны в колонию Британской империи. Художник успел выполнить только некоторые из этих картин, в частности, “Процессию английских и туземных властей в Джейпуре” (1875 — 1879).

Вспыхнувшая в 1877 — 1878 годах русско-турецкая война вновь привела его на фронт. Всей душой сочувствуя освободительной борьбе славян против турецкого ига, художник участвовал во многих боях. В одном из сражений он был тяжело ранен и едва не погиб.

“Выполнить цель, которой я задался, — писал Верещагин, — дать обществу картину настоящей неподдельной войны нельзя, глядя на сражение в бинокль из прекрасного далека, а нужно самому все прочувствовать и проделать, участвовать в атаках, штурмах, победах, поражениях, испытать голод, болезни, раны. Нужно не бояться жертвовать своей кровью, своим мясом, иначе картины мои будут не то”.

Картины Балканской серии с беспримерной правдивостью воспроизводят будни войны, эпизоды сражений: тяжелые переходы русской армии в горах, полевые перевязочные госпитали и сцены зверств турок. Художник раскрыл и оборотную сторону войны: показал карьеризм и преступность царского командования, обрекавшего русских солдат на бессмысленную гибель. Основную группу произведений составляют картины героической обороны Шипки: “Землянки на Шипке”, “Батареи на Шипке”, “На Шипке все спокойно” (1878 — 1879), “Шипка-Шейново” (1878 — 1879).

Ряд полотен Верещагин посвящает событиям, связанным со штурмом Плевны: “Атака” (1881), “После атаки” (1881). Картины “Победители” (1878 — 1879), “Побежденные. Панихида по убитым” (1878 — 1879) посвящены сражению под Телишем — здесь по вине “высочайших особ” был уничтожен почти целый полк егерей. В картине “Победители” изображен страшный маскарад: турки, переодевшиеся на поле боя в мундиры убитых русских солдат; другая — “Побежденные”— представляет необозримое поле, усеянное трупами солдат.

Картины Балканской серии отличаются суровой простотой и сдержанностью цветового решения. Колорит приведен к необходимому единству то сумрачно-осенних, то пасмурно-зимних тонов. В 1880 и 1883 годах эта серия была выставлена в Петербурге. За сорок дней выставку посетило более двухсот тысяч человек, успех превзошел все ожидания.

1880-е годы в творческой жизни художника отмечены необычайной активностью, поисками новых тем. Он вторично едет в Индию (1882 — 1883) и затем в Сирию и Палестину (1883 — 1884). Так возникает “Палестинская серия”, состоящая главным образом из этюдов и картин документально-этнографического характера. Значительна работа художника над созданием “Трилогии казней”: “Распятие на кресте во время владычества римлян”, “Казнь заговорщиков в России” (1884 — 1885) и “Подавление индийского восстания англичанами” (около 1884). Вторая картина была навеяна расправой самодержавия с революционерами-народовольцами 3 апреля 1881 года.

Результатом поездок Верещагина по Северу в 1880 — 1890 годах, явилась серия рисунков и этюдов с изображениями памятников старинного деревянного зодчества, русской северной природы и простых русских людей. С 1887 по 1901 год Верещагин работал над серией картин, посвященных Отечественной войне 1812 года. Более двадцати полотен создано им на эту тему. Художником руководили высокие патриотические помыслы — “показать в картинах 1812 года великий национальный дух русского народа, его самоотверженность и героизм в борьбе с врагом”. Художник сумел выразить освободительный, народный характер войны, развенчать Наполеона, лишить его “пьедестала героя, на который он вознесен”.

Серия начинается сценой Бородинского сражения, которому Верещагин посвятил два полотна: “Наполеон на Бородинских высотах” (1897) и “Конец Бородинского боя” (1899 — 1900). Пребывание наполеоновской армии в Москве отражено в четырнадцати картинах. Среди них: “В Успенском соборе” (1887 — 1895), “Пожар” (1896 — 1897), “Сквозь пожар” (1899 — 1900), “Расстрел в Кремле” (1897 — 1898) и другие. В нескольких картинах показано отступление и разгром французской армии: “В Гродно — пробиваться или отступать”, “На этапе — дурные вести из Франции” (1887 — 1895), “Ночной привал великой армии” (1896 — 1897). Большое место в серии заняла тема народной партизанской войны с захватчиками. Важно отметить и то, что художник изобразил не прославленных партизанских командиров, таких, как Д. Давыдов, а воссоздал подвиг простых крестьян, участников народного освободительного движения.

…Крупные хлопья белого снега покрыли ветви сосен. В засаде крестьяне ожидают врага. Впереди всех, спокойно всматриваясь в лесную чащу, стоит высокий старик с топором в опущенной руке. Приближается враг. Волнение и нетерпение видно на лицах партизан, но старый, опытный и мудрый руководитель сдерживает товарищей. “Не замай, дай подойти”, — словно говорит он. Эти слова являются названием картины (1887 — 1895). Художник прибегает к широкой, несколько декоративной трактовке пейзажа, стремясь создать обобщенный эпический образ русской природы. В картине “С оружием в руках — расстрелять” (1887 — 1895) запечатлена расправа с партизанами, попавшими в плен к французам. В одном из последних произведений “Ночной привал великой армии” изображен бесславный конец захватчиков, полный разгром некогда непобедимого войска.

Большая патриотическая идея, положенная в основу серии, глубина и острота сюжетов, яркие народные образы, интересные композиционные решения делают этот последний капитальный труд художника достойным вкладом в историческую живопись конца XIX века.

До конца жизни художник не прекращал путешествовать. После поездки в Сирию и Палестину, в конце 80-х начале 90-х годов он дважды был в Америке, в 1901 — 1902 годах — на Филиппинах и Кубе, в 1903 году — в Японии. Впечатления от Японии отразились в ряде этюдов, дающих представление о старинной, полной своеобразия архитектуре, национальных обычаях этой интересной страны.

Русско-японская война застала Верещагина за работой над начатыми картинами; он все оставил и, по выражению Репина, “полетел” на Дальний Восток, чтобы снова участвовать в боях и поведать о них в своих произведениях. “Одни, — писал Верещагин, — распространяют идеи мира своим увлекательным могучим словом, другие выставляют в защиту ее разные аргументы, религиозные, экономические и другие, а я проповедую то же посредством красок”.

31 марта 1904 года Верещагин вместе с адмиралом С. О. Макаровым погиб на броненосце “Петропавловск”, взорванном вражеской миной на рейде под Порт-Артуром.

Верещагин Василий Васильевич — купить картину художника

Верещагин Василий Васильевич — представлен живописными картинами, офортами, литографиями в каталоге антикварного магазина. Вы можете купить картину, литографию, рисунок художника предварительно ознакомившись с представленным ассортиментом в каталоге антиквариата

Наш антикварный магазин сегодня проводит большую искусствоведческую работу по поиску, выявлению и сохранению таких произведений, которые, на сегодняшний день, ещё не представлены широкой публике, но, тем, не менее, представляют собой большую редкость. Живопись купить сегодня не составит труда – антикварный магазин в Москве можно увидеть, чуть ли, не на каждой улице, но наш магазин антиквариата имеет все основания считаться одним из лучших в столице. Мы гордимся представленными, только у нас, работами наших дорогих соотечественников.
Этот раздел энциклопедии на нашем сайте содержит сведения о русских и советских художниках, работавших в разное время и в самых разнообразных жанрах. Страничка каждого художника содержит краткую биографию, сведения о достижениях, заслугах и наградах, выделяет основные направления его творчества, и, конечно же, представляет галерею работ. Здесь можно выбрать и купить картину, найдя её по имени автора из алфавитного списка для удобства поиска, а также отсортировать по стоимости, жанру, или размерам.